Неточные совпадения
На запад пятиглавый Бешту синеет, как «последняя туча рассеянной бури»;
на север подымается Машук, как мохнатая персидская шапка, и закрывает всю эту часть небосклона;
на восток смотреть веселее: внизу передо мною пестреет чистенький, новенький городок, шумят целебные ключи, шумит разноязычная толпа, — а там, дальше, амфитеатром громоздятся горы все синее и туманнее, а
на краю горизонта
тянется серебряная цепь снеговых вершин, начинаясь Казбеком и оканчиваясь двуглавым Эльбрусом…
Мы с Дерсу прошли вдоль по хребту. Отсюда сверху было видно далеко во все стороны.
На юге, в глубоком распадке, светлой змейкой извивалась какая-то река;
на западе в синеве тумана высилась высокая гряда Сихотэ-Алиня;
на севере тоже
тянулись горные хребты;
на восток они шли уступами, а дальше за ними виднелось темно-синее море. Картина была величественная и суровая.
Река Тахобе длиной около 68 км и имеет течение с
запада на восток, с небольшим склонением к югу. По обе стороны ее
на ширину до 200 м
тянутся полосы гальки, заваленной корчами и буреломом.
От Олона до Табандо около 40 км. Здесь река прижимается к правому краю долины, а слева
тянется огромное болото. Горы отходят далеко в сторону и теряются в туманной дали
на юго-западе.
Отсюда, сверху, открывался великолепный вид во все стороны.
На северо-западе виднелся низкий и болотистый перевал с реки Нахтоху
на Бикин. В другую сторону, насколько хватал глаз,
тянулись какие-то другие горы. Словно гигантские волны с белыми гребнями, они шли куда-то
на север и пропадали в туманной мгле.
На северо-востоке виднелась Нахтоху, а вдали
на юге — синее море.
Но
на запад, север и юг, насколько хватал глаз, передо мной развертывалась огромная, слабо всхолмленная низина, покрытая небольшими группами редкого лиственного леса, а за ними
на бесконечном пространстве
тянулись белоснежные поля, поросшие травой и кустарниками.
Поднявшись
на перевал высотой в 270 м, я стал осматриваться.
На северо-западе высокой грядой
тянулся голый Сихотэ-Алинь,
на юге виднелась река Тютихе,
на востоке — река Мутухе и прямо
на запад шла река Дунца — приток Аохобе.
То, что я увидел сверху, сразу рассеяло мои сомнения. Куполообразная гора, где мы находились в эту минуту, — был тот самый горный узел, который мы искали. От него к
западу тянулась высокая гряда, падавшая
на север крутыми обрывами. По ту сторону водораздела общее направление долин шло к северо-западу. Вероятно, это были истоки реки Лефу.
На рассвете (это было 12 августа) меня разбудил Дерсу. Казаки еще спали. Захватив с собой гипсометры, мы снова поднялись
на Сихотэ-Алинь. Мне хотелось смерить высоту с другой стороны седловины. Насколько я мог уяснить, Сихотэ-Алинь
тянется здесь в направлении к юго-западу и имеет пологие склоны, обращенные к Дананце, и крутые к Тадушу. С одной стороны были только мох и хвоя, с другой — смешанные лиственные леса, полные жизни.
На востоке высился высокий водораздел между бассейном Лефу и водами, текущими в Даубихе. Другой горный хребет
тянулся с востока
на запад и служил границей между Лефу и рекой Майхе.
На юго-востоке, там, где оба эти хребта сходились вместе, высилась куполообразная гора Да-дянь-шань.
К полудню мы поднялись
на лесистый горный хребет, который
тянется здесь в направлении от северо-северо-востока
на юго-юго-запад и в среднем имеет высоту около 0,5 км. Сквозь деревья можно было видеть другой такой же перевал, а за ним еще какие-то горы. Сверху гребень хребта казался краем громадной чаши, а долина — глубокой ямой, дно которой терялось в тумане.
От того места, где Улахе поворачивает
на запад, параллельно Уссури, среди болот, цепью друг за другом,
тянется длинный ряд озерков, кончающихся около канала Ситухе, о котором говорилось выше.
Христос
на Западе, в католичестве был объектом, к Нему
тянулся человек;
на Востоке, в православии Христос был субъектом, внутренним фактом.
С
запада тянулось, точно живое чудовище, черное, безобразное пятно с медным отливом по краям и быстро надвигалось
на село и
на рощу, простирая будто огромные крылья по сторонам.
Бесконечные дремучие, девственные леса вологодские сливаются
на севере с тундрой, берегом Ледовитого океана,
на востоке, через Уральский хребет, с сибирской тайгой, которой, кажется, и конца-края нет, а
на западе до моря
тянутся леса да болота, болота да леса.
С юго-запада
тянулись хмурые тучи, но уже кое-где между ними были просветы и сквозь них проглядывало голубое небо. Оно казалось таким ясным и синим, словно его вымыли к празднику. Запорошенные снегом деревья, камни, пни, бурелом и молодые елочки покрылись белыми пушистыми капюшонами.
На сухостойной лиственице сидела ворона. Она каркала, кивая в такт головою, и неизвестно, приветствовала ли она восходящее солнце или смеялась над нашей неудачей.
По ассоциации я вспомнил вал Чакири Мудун, который начинается где-то около Даубихе в Уссурийском крае и
на многие десятки километров
тянется сквозь тайгу с востока
на запад. Вот он поднимается
на гору, дальше контуры его становятся расплывчатыми, неясными, и, наконец, он совсем теряется в туманной мгле…
Сергей Андреевич слушал с наслаждением. Ему уж было известно все, что рассказывал Киселев, но он был готов слушать еще и еще, без конца.
На душе у него опять стало тихо, хорошо и радостно. Вечерело, небо по-прежнему было покрыто тучами;
на западе, над прудом,
тянулись золотистые облака фантастических очертаний. Теплый ветер слабо шумел в березах.
На юге медленно дрожало большое, сплошное зарево.
На западе, вдоль железнодорожного пути, горели станции. Как будто ряд огромных, тихих факелов
тянулся по горизонту. И эти факелы уходили далеко вперед нас. Казалось, все, кто знал, как спастись, давно уже там,
на севере, за темным горизонтом, а мы здесь в каком-то кольце.
В одиннадцатом часу Ордынцевы возвращались домой. В воздухе все чувствовалась та же тревога. Ветер с протяжным свистом проносился через сады. Телефонные проволоки жалобно гудели. Над головою с востока
на запад неподвижно
тянулась черная гряда туч. И что-то зловещее было в ее неподвижности, когда внизу все выло и билось. Горизонт над морем слабо сиял от невзошедшего еще месяца.
— Помните, милые дети, — говорил он с несколько польским акцентом, — Королевство Польское
тянется с
запада от границ Пруссии и Австрии до Днепра в разрезе города Смоленска, с севера
на юг от Балтийского моря до Карпатских гор и с юго-запада от границ немецкой Австрии до Киевской губернии включительно.